|
|
|
|
Материалы Международной научно-общественной конференции «Тернистый путь Красоты» (К 80-летию со дня рождения и 55-летию творческой деятельности Л.В.Шапошниковой), Минск, 2006
О.И. Захаренко
Востоковед-международник, переводчик китайского языка, БГУ, факультет международных отношений, Беларусь, г. Минск
МАНЬЧЖУРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ РЕРИХОВ
Маньчжурская экспедиция, осуществленная под руководством Н.К. Рериха, явление уникальное в ряду многочисленных путешествий по Дальнему Востоку. Одной из главных целей Маньчжурской экспедиции было проведение исследования общего источника древних культур Запада и Востока. Маршруты по Маньчжурии и Внутренней Монголии, а до этого по Бурятии и Внешней Монголии были насыщены находками, создававшими «целые культурные общности». Каждая из них уже представляла огромное поле для исследования. Причем Н.К. Рерих искал общее, а не частное, сходство, а не различие. Его интересовали широкие проблемы путей культурного взаимодействия различных народов, механизм преемственности в формировании многослойных традиционных культур» [1, с. 14].
Один из примеров подобного единения культур, который тщательно изучил Н.К. Рерих, является почитания духов гор. На вершинах гор сооружают «обо» – каменные пирамиды перед которыми молятся алтайцы, тувинцы, шорцы, хакасы, буряты, монголы. Развивают эту традицию «Гигантские ступы буддизма – погребальные памятники, обнесенные оградою, те же курганы всех веков и народов. Курганы Упсалы в Швеции, русские курганы Волхова на пути к Новгороду, степные курганы скифов…» [1, с. 17]. Великолепный исследователь Л.В. Шапошникова хорошо изучила этот вопрос. Она часто проводила культурные параллели – «На вершине горы стояла пирамидка, сложенная из камней. Пирамидка называлась “обо” и была сооружена в честь духа Оленьей горы. Такие же святилища – “обо” я видела на горных перевалах Алтая» [1, с. 60].
В ходе проведения экспедиции «Беларусь – Байкал» мы убедились в том, что культ гор, выраженный в поклонении «обо», присутствовал не только в Центральной Азии и Монголии, но и в Сибири и Китае. Такое почитание гор отразилось в топонимии Сибири – Бурхан-Богдо, Богда-Хан, Баян-Обо, Шаманка. В свою очередь Н.К. Рерих заметил, что «по поверью монголов и тибетцев нельзя произносить название места в пустыне, иначе боги пустыни будут привлечены этим именем и рассержены» [2, с. 45]. Такое почитание духов, обладающих магическими возможностями воздействия на человека и его хозяйственную деятельность, является одним из наиболее распространенных обычаев у народов земного шара. Можно отметить, что культ гор, хотя и в меньшей степени, присутствовал и в Беларуси. Так, высшая точка Беларуси – г. Дзержинская называлась раньше «Святая».
Маньчжурская экспедиция в середине 30-х годов стала логическим продолжением исследований Центральной Азии, начатых Н.К. Рерихом еще в 1923 году. Во время подготовки Маньчжурской экспедиции было учтено, что регион к северу от Маньчжурии был уже обследован в ходе Центрально-Азиатской экспедиции. Чтобы получить полноценную картину Восточной Азии, необходимо было исследовать Маньчжурию и области Внутренней Монголии и увязать их культурную историю с Прибайкальем, Забайкальем и Халхой – Внешней Монголией.
Изучение маршрута Н.К. Рериха по Бурятии было одной из задач комплексной экспедиции «Беларусь – Байкал», которую организовало летом 2002 году Белорусское географическое общество и в которой автор принимал активное участие. На основе экспедиционных записей Ю.Н. Рериха, опубликованных в его книге «По тропам Срединной Азии», мы проследили маршрут и двигались по намеченному пути: «Днем мы миновали Гусиное озеро, на берегу которого стоит Гусиноозерский монастырь, или дацан. Есть предположение, что этот монастырь является центром обучения буддизму в Забайкалье и что здесь находится резиденция бурятского пандидо-хампо и знаменитая типография, выпускающая прекрасные ксилографии» [3, с.115].
Мы посетили Гусиноозерский дацан, изучили его архивы, беседовали с ламами, с прихожанами. До наших дней сохранились здания Сокшин-дугана (в процессе реставрации), Чойры (используется религиозной общиной), дуган Деважин (в 1963 году перенесен в Этнографический музей народов Забайкалья), храм Аюшин возвращен из Историко-архитектурного музея СО РАН г. Новосибирска в 1991 году. Стало известно, что у Н.К. Рериха были давние связи с хамболамой Агваном Доржиевым, ставшим наставником Далай-ламы ХIII, его доверенным лицом и чрезвычайным посланником Тибета в России. Поэтому так важен снятый видеофильм, где показана взаимосвязь культур Беларуси – Передней Азии – Центральной Азии – Сибири – Китая.
На территории дацана находится «олений камень» скифо-сибирского звериного стиля. Такого рода камни интересовали Н. К. Рериха. Каменная стела выполнена из туфа серо-коричневого цвета. Все четыре его грани заполнены многофигурными композициями. В основном это стилизованные фигурки оленей с мордами наподобие птичьего клюва и ветвистыми рогами. На сегодняшний день самым известным в науке из Забайкальских олених камней является Иволгинский камень, перевезенный еще в начале XX века в Иркутский музей, который в 1959 году посетил Ю. Н. Рерих.
По преданию олений камень в Гусиноозерском дацане раньше во время религиозного праздника – «цам» использовался как коновязь для лошадей лам, прибывающих на праздник. «Цам» проводился во всех буддийских монастырях почти каждый год, однако с 30-х годов ХХ века подобные мистерии были запрещены, а костюмы и маски фантастических существ отправлены в музейные хранилища или просто сожжены. Но сегодня данная традиция возвращена, и нам удалось в ней поучаствовать. Это был грандиозный праздник, притягивающий паломников со всей Бурятии и Монголии.
В процессе проведения исследований у нас появилась идея расширения экспедиции до трех этапов.
Первый этап – изучение связей Рерихов с Бурятией был выполнен в рамках экспедиции «Беларусь – Байкал».
Второй этап связывался с исследованием китайского отрезка пути Центрально-Азиатской экспедиции. Известно, что Л.В. Шапошникова в 1975–1980 самоотверженно прошла по маршруту Центрально-Азиатской экспедиции. Ей удалось исследовать Алтай, Монголию, Индию, включая Западные и Восточные Гималаи. Но только китайская часть маршрута оказалась недостижимой.
Третий этап – пройти маршрутом Маньчжурской экспедиции, которая была последней экспедицией Н.К. Рериха.
В рамках университетского обмена я была направлена на научную стажировку в Пекинский университет международных отношений. В Китае я пробыла полтора года. За это время были изучены географические названия, встречающиеся на пути Маньчжурской экспедиции Н.К. Рериха. Я пыталась пройти по тем местам в Пекине, где бывали Рерихи, работала в архивах и библиотеках Китая. Конечно, это всего лишь начало труднейшего пути, и предварительные многообещающие наработки дают надежду на успешное его прохождение.
Обладая широкими интересами, Николай Константинович Рерих, конечно, не мог равнодушно пройти мимо географических названий – своеобразного памятника народного творчества. Продвигаясь по экспедиционному маршруту, Н.К. Рерих в беседах с местными жителями пытался выяснить истинное происхождения названий, так как «они по-разному называли один и тот же объект. На карту попадало имя, которое впервые услышал путешественник, топограф, картограф» [4, с. 193]. В его работах часто встречаются географические названия, значениям которым он давал всестороннее объяснение. К примеру , культ нагов выражен в географических названий Кашмира – « Анантнаг, Веринаг, Наранаг, Сешнаг, Харнаг, Ниланаг» [1, с. 174]. Н.К. Рериха интересовали широкие проблемы культурного взаимодействия различных народов, механизм преемственности в формировании многослойных традиционных культур и, наконец, поиск древнейших источников, создававших целые культурные общности. Через географические названия можно провести такой анализ взаимодействия культур. Однако на сегодняшний день, как нам известно, еще не проводилось детальное изучение топонимического наследия Рериха и рассмотрения Н.К. Рериха как топонимиста.
Символично, что девизом Международной конференции «Ономастическое пространство и национальная культура», проводимой в г. Улан-Удэ в 2006 году, где я участвовала с докладом «Междисциплинарное значение топонимики в системе гуманитарных наук (по материалам топонимии Китая» [5, с. 44–46], были взяты слова Рериха: « ... Мы не знаем. Но они знают. Камни знают. Даже знают деревья. И помнят. Помнят, кто назвал горы и реки. Кто имя дал незапамятным странам. Неведомые нам слова. Все они полны смысла». На сегодняшний день стала очевидной позиция, выбранная Н.К. Рерихом в переименовании местных топонимов, но как было опасным это высказывание в то время: «Но особенно странно было с европейскими названиями, насильственно прикрепленными к древним местам, давно имевшим свои имена. Все эти хребты Марко Поло, Гумбольдта, Риттера, Александра III, Пржевальского, конечно, не имеют никакого значения для всех местных народностей, ибо для них известны в незапамятные времена [2, с. 48].
Во время Маньчжурской экспедиции Н.К. Рерих наметил подходы для решения вопросов взаимоотношений между западной и восточной цивилизациями и для анализа основ их взаимодействия. Поэтому актуальным становится изучение личности Н.К. Рериха как востоковеда и его трудов востоковедческой проблематики. Но можно ли считать Н.К. Рериха востоковедом? На этот вопрос дает ответ всемирно известный востоковед В.П. Васильев: «Я не мог посвятить себя филологии всецело, потому что мне надобно было быть и историком; я не историк, потому что мне надобно быть и географом; я не географ, потому что надо знать литературу; я не историк литературы, потому что нельзя не коснуться религии; я не богослов, потому что должен быть и антикварием...». Таким и был Н.К. Рерих. Однако, по нашему мнению, пока не все сделано по изучению вклада Рериха в мировое востоковедение. Это подтверждают слова самого Н.К. Рериха: «Ведь только теперь наука опять начинает внимательно вновь находить ценное, что было известно за многие сотни лет и забыто в сумятице жизни. Только теперь начинают люди вполне точно изучать языки, чтобы избежать заблуждений...» [6, с. 89].
Все эти и многие другие вопросы планируется решить в рамках исследовательской работы «По следам Маньчжурской экспедиции Н.К. Рериха», подобной той, что совершила Людмила Васильевна Шапошникова. Полагаю, что, если бы у Л.В. Шапошниковой была возможность пройти китайскую часть Центрально-Азиатской экспедиции, то, несомненно, ее маршрут коснулся бы и Маньчжурской. Именно поэтому изучение Маньчжурской экспедиции будет являться продолжением идей и планов успешно проведенной экспедиции Л.В. Шапошниковой. В свою очередь, исследование Маньчжурской экспедиции будет происходить в рамках методики, разработанной Людмилой Васильевной. Это исследование еще необходимо потому, что о «последней экспедиции мы знаем намного меньше, чем о Центрально-Азиатской». Хотя «она носила не меньшую эволюционную нагрузку... Но та и другая были тесно связаны с эволюционными процессами, происходившими в ХХ веке. И в той и другой как бы воплотилось то эволюционное действо, которое должно повлиять на ход космической эволюции» [7, с. 16].
Нами разработана программа исследования взаимодействий Запада и Востока в рамках планируемой экспедиции. Суть данной программы состоит в том, что « решать эту научную проблему надо через историческое и постепенное вхождение западной культуры в восточные культуры, с переходом от региона к региону и исследованием взаимодействия и трансформации культур по сферам изучения. Так западная культура органически входит в сопряженное поле восточной культуры. Именно через взаимодействие культур и возможно осуществление диалога между Западом и Востоком» [8, с. 21].
При этом план экспедиции будет строиться в русле географической и культурологической концепции, разработанной Рерихом – «нужно уметь беречь не только рукотворные ценности человечества, но и продолжать ту же заботливость и ко всем истинным источникам жизни. Потому оживление пустынь, как в своем буквальном значении, так и в переносном духовном понимании, является благородной задачею человечества. Да цветут все пустыни [9, с. 90].
Во время Маньчжурской экспедиции Н.К. Рерих написал более двухсот очерков. Каких бы вопросов ни касался Рерих, главной для него является тема духовного, нравственного совершенствования человека. Его очерки – это размышления о прошлом, настоящем и будущем человечества. Философское, культурологическое, географическое, этнографическое, востоковедческое наследие Рериха уникально, и изучение этого исторического пласта культуры человечества является приоритетной задачей планируемой экспедиции. Непосредственно на местности необходимо провести рекогносцировку связи времен, сравнивая все то, что написал и изучил Н.К. Рерих.
В процессе проведенных предварительных исследований нами было установлено, что Маньчжурия обладает уникальными свойствами географического и культурологического плана. Это вызвано ее «особым географическим положением, потенциальным военно-стратегическим влиянием на международную политику, геоэкономическими возможностями и специфичностью истории географического изучения и колонизации. Отсюда начинались великие империи хуннов, тюрок, монголов, маньчжуров...» [12, с. 60]. Именно поэтому здесь Н.К. Рерих планировал продолжить изучение «великого переселения народов». Но ответ на вопросы: «Откуда такие силы? Почему именно отсюда происходило движение народов?» еще не найден и экспедиция должна внести ясность в разрешение этого вопроса. Изучая страны и народы, Н. К. Рерих «задумывался о необъяснимой подвижности древних народов и мечтал найти тот общий гипотетический источник, из которого когда-то, тысячелетия назад, возникли индийская и славянская культуры» [11, с.12].
Изучить научное наследие Н.К. Рериха через «вехи, которые он расставил в своих картинах и экспедиционных дневниках», выявить их точный концептуальный смысл, можно только пройдя маршрутом экспедиции. Над этой проблемой мы сейчас и работаем, опираясь на указание Н.К. Рериха: «Никакой музей, никакая книга не дадут права изображать Азию и всякие другие страны, если вы не видели их собственными глазами, если на месте не сделали хотя бы памятных заметок. Убедительность, это магическое качество творчества, необъяснимое словами, создается лишь наслоением истинных впечатлений действительности» [1, с.14].
Литература
1. Шапошникова Л. В. От Алтая до Гималаев. М., 1987.
2. Рерих Н.К. Избранное. М., 1979.
3. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. М., 1994.
4. Мурзаев Э. М. Мы не знаем... Камни знают (Н.К. Рерих о географических названиях) // Слово на карте. М., 2001.
5. Захаренко О.И. Междисциплинарное значение топонимии в системе гуманитарных наук (по материалам топонимии Китая) //«Ономастическое пространство и национальная культура». Улан-Удэ, 2006. - С. 44-46.
6. Рерих Н.К. Человек и природа. М., 2005.
7. Шапошникова Л. В. Врата в Будущее // Листы дневника. М., 1995. С. 5- 32.
8. Захаренко И.А. Методологические аспекты изучения Востока // Пути Под- небесной: сборник научных трудов. Вып. 1, ч. 1. Минск, 2006. С. 19 – 26.
9. Рерих Н.К. Да процветут пустыни // Человек и природа. М., 2005.
10. Рерих Н. Листы дневника. Т. 1. М., 1995.
11. Шапошникова Л.В. Рерихи // Журнал “Огонек”. 1989. №43.
12. Захаренко И.А. Изучение Востока уроженцами Беларуси. Минск, 2006.
13. Захаренко О.И. Межкультурная связь народов (на примере топонимии Беларуси и Китая) // Материалы международной научно-практической конференции молодых исследователей «Содружество наук». Ч.2. Барановичи, 2005. С. 211 – 214.
14. Захаренко О.И. Топонимия Китая: образ пространства и времени // Международная научная конференция «Ономастика в кругу гуманитарных наук». Екатеринбург, 2005. С. 310 – 312.
15. Захаренко О.И. Топонимия Китая как предмет научного исследования // Пути Поднебесной: сб. науч. тр. Вып. 1, ч. 2. Минск, 2006. С. 391 – 397.
16. Захаренко О.И. Топонимический метод исследования // Международная научная конференция молодых ученых «Молодежь в науке – 2004». Т. 3. Минск, 2004. С. 41 – 45.
17. Захаренко О.И. Географический разум государства (новый взгляд на проблемы топонимических исследований по материалам китайской топонимии) // Сборник материалов VI межвузовской научно-методической конференции молодых ученых. Брест, 2004. С. 36 - 38.
